«Одного енота подбросили под дверь, другого ловили в дачном кооперативе»

«Сирин» появился около 6 лет назад. Его основала Ирина Трояновская — врач-педиатр по образованию. Лечение детей — до сих пор ее основная работа.

— С 7 лет я много времени проводила с лошадьми. А в 9-м классе заинтересовалась иппотерапией — лечебной верховой ездой. Работала инструктором, параллельно училась в медицинском и писала научные работы на эту тему. В какой-то момент мне захотелось создать базу с терапией для детей-инвалидов, где будут разные козочки, кошечки, морские свинки, и я организовала нечто подобное на подворье Свято-Елизаветинского монастыря. Правда, со временем это все больше стало напоминать контактный зоопарк... А в 2015 году нам подбросили двух раненых аистов. Мы отвезли их к ветеринару, прооперировали, но так как опыта особо не было, выходить их не смогли. Потом нам принесли сову, ворону... Так мы постепенно и переквалифицировались в центр помощи диким животным. И уже через год переехали сюда (речь о деревне Пионино, что в 50 км от Минска. — Прим. Onliner). Это сейчас здесь стоят нормальные вольеры, а сначала были обыкновенные клетки.

Сперва у Ирины и ее команды, в которую входит еще четыре постоянных сотрудника (ни у кого, к слову, нет специализированного образования, но есть любовь к животным), получалось далеко не все. Приходилось много гуглить, а иногда даже смотреть выпуски Discovery и National Geografic. Особенно когда в центр попадали не характерные для белорусской природы зверушки — например, еноты. Одного из них, Серегу, девушке подкинули прямо под дверь квартиры, другого, Репортера, она вместе с коллегами ловила в дачном кооперативе — он неделю там тусовался, пока не залез к кому-то в баню и тем самым не привлек к себе внимание. Еще нескольких выкупили из разорившихся контактных зоопарков.

— Сейчас у нас уже есть постоянный ветеринар. Правда, он работает не здесь, а в минской клинике. Какие-то простейшие операции мы можем сделать сами — крыло ампутировать, рану зашить. Но за более серьезными медицинскими процедурами мы ездим в город. Недавно вот лапку еноту Федоту ампутировали — 9 раз оперировали, все надеялись ее сохранить. А оказалось, только зря его мучили — без нее он чувствует себя намного лучше.

Помимо лечения, животным, естественно, требуется и другой уход: нужно кормить их, убирать вольеры. Рациону некоторых питомцев, возможно, позавидуют даже некоторые читатели: диета носухи, например, включает в себя только крольчатину и морепродукты — креветки, мидии, кальмары.

— С ними, конечно, непросто, но сильно упрощает жизнь то, что большинству практически не нужен контакт с человеком. Бросил еду — и свободен. Особенно это касается тех, кого мы собираемся выпустить. Таким животным нельзя привыкать к людям, иначе они не приспособятся на воле. Только с малышами много возни. Кого-то я даже у себя дома оставляю. Один раз взяла с собой на основную работу вороненка. Он сидел в ящике стола. Когда не было посетителей, я открывала ящик, насыпала корм и задвигала обратно. В темноте вороненок молчал, так что никто ничего не заметил.

«По закону спасать дикое животное прямо на месте запрещено»

Каждый год через «Сирин» проходит примерно 1000 животных. Всего половину удается спасти, еще меньше — вернуть в природу. Кто-то остается в центре навсегда.

— Иногда полученные травмы делают этот процесс невозможным. У нас живут два белохвостых орла с перебитыми крыльями, одному даже придется его ампутировать. Летать они уже не смогут, поэтому останутся у нас.

То же самое ждет и одомашненных зверей. Лиса Пудра, так и не прижившаяся у предыдущих владельцев, которые хотели сделать из нее шубу, уже пятый год коротает дни в одном из вольеров. Есть еще говорящий (причем виртуозно!) ворон Карат, которого совсем маленьким нашли в районе «Пушкинской». Ирина уверена, что его тоже выкормили люди. А потом либо выбросили, либо он сам от них сбежал.

— В силу того, что у воронов хорошо развиты умственные способности, а не только инстинкты, их куда сложнее готовить к выпуску. А Карат, зная, что еду всегда можно получить у человека, на свободе может попасть в опасную ситуацию. Если он подойдет к какому-нибудь неадекватному дяде на остановке и начнет просить вкусняшку, все может закончиться плачевно.

Некоторую живность, особенно если она инвазивная и не водится в наших краях (те же еноты), сотрудники «Сирина» стараются куда-нибудь пристроить — в зоопарки, агроусадьбы.

— Всегда проверяем, будут ли там все необходимые условия. Ждем, пока новые хозяева построят вольер, и только потом отдаем, а не наоборот. Это делают и специалисты Министерства природных ресурсов, которые оформляют документы на зверушку.

Животные, которым все же суждено вернуться в свой дикий мир, проходят самую настоящую учебу. Их помещают в специальные вольеры, в которых для каждого вида создаются условия, приближенные к естественной среде обитания: на пол бросаются ветки, сено, ставятся старые дупла... Туда запускается живой корм — для сов, например, это мыши. Сначала с шерсткой посветлее, потом — потемнее. Так птицы потихоньку учатся их ловить. Дальше сов тренируют в более экстремальных условиях — имитируют дождь и т. п. Это делается для того, чтобы птицы понимали: пища будет не всегда (в мокрую погоду грызуны прячутся), а значит, нужно уметь что-то запасать.

— Раньше мы контролировали процесс с помощью скрытой камеры, но в этом году установить ее не удалось. Поэтому наблюдаем за всем буквально из-за угла. Нам важно видеть, как они охотятся. Ведь есть звери-нахлебники, которые отбирают еду у других. Их нужно отсаживать и приучать ко всему отдельно, иначе на свободе они не выживут и другим не дадут.

Период подготовки у всех длится по-разному: кому-то достаточно пары месяцев, кому-то требуется больше года. Совсем недавно из «Сирина» выпустили зайцев, осоедов, сыча и норку, скоро в лес вернутся еще и белки. Ирина говорит, что это всегда волнительный момент, но в то же время очень радостный.

За всю практику девушка помнит всего один случай, когда экс-подопечный вернулся в центр — это был сокол, он прилетел спустя год после своего освобождения. Правда, надолго не задержался: покружился в небе и упорхнул восвояси.

Сейчас в «Сирине» находится больше 60 «постояльцев» — как раз начался жаркий сезон.

— По весне нам начинают приносить много животных, которым в общем-то не требуется спасение. Скажем, слетки — птенцы, которые еще учатся летать, а потому много передвигаются по земле на лапках. Если они не пройдут этот этап сами, то потом просто не выживут. Но люди этого не понимают и несут к нам. Или взять детенышей косули: часто они могут лежать в траве одни, без мамы, и это нормально — обычно она где-то поблизости и обязательно возвращается. Если олененок выглядит здоровым, без торчащих ребер, может стоять на ногах, держать голову, то лучше не трогать его, тем более если вы нашли его в лесу — с ним все будет в порядке. Если все-таки сомневаетесь, понаблюдайте издалека: если мамы нет в течение суток, тогда уже можно бить тревогу. То же самое касается лисов, зайцев.

По словам Ирины, из двадцати звонков, ежедневно поступающих в центр, всего пять требуют реальной помощи. Остальным приходится объяснять, что зверя лучше не трогать.

— Порой нам передают тех, кого уже нельзя спасти. Бывает, даже мертвых. Как будто таким образом пытаются снять с себя ответственность и переложить ее на нас.

«Сирин» работает по всей Беларуси. Каких-то зверей привозят те, кто их обнаружил, каких-то доставляют на попутках (у центра есть даже «свои» водители фур, к которым можно подсадить парочку раненых). Но прежде чем принять очередного «гостя», нужно получить на это разрешение специальной комиссии. Иначе есть шанс пополнить ряды браконьеров.

— По закону, спасать дикое животное прямо на месте запрещено. Необходимо, чтобы туда выехала комиссия как минимум из трех человек — эколога из Комитета охраны природных ресурсов, ветеринара и представителя местной власти (например, председатель сельсовета или райисполкома). Именно они решают, что делать с животным: оставлять так, добивать (бывают и такие случаи) или все-таки спасать. Комиссия составляет и подписывает акт изъятия зверя из среды обитания и его передачи, например, нам. Иногда это занимает всего полчаса, иногда — больше суток. Если особь привозят непосредственно в центр, происходит точно такая же процедура. У нас на каждого миллион бумажек, причем не только на тех, кто все еще здесь, но и на тех, кого мы уже выпустили. С этим все очень строго.

«Готовимся к тому, что должны съехать в начале января»

Во многом центр существует благодаря пожертвованиям. Это и разовая помощь, и помощь десяти постоянных опекунов (как компаний, так и частных лиц), которые ежемесячно перечисляют около 150 рублей на содержание животных. Их имена можно увидеть на табличках, развешенных на вольерах. Также в «Сирине» проводятся экскурсии для детей. Какие-то деньги удается заработать на выездных мероприятиях, кое-что получается заработать на съемках в кино.

— В месяц на зарплату сотрудникам, аренду с «коммуналкой», ветеринара, корм, опилки и прочие «расходники» уходит $4000—5000. Этого вполне хватает на жизнь. А вот о чем-то большем пока можно только мечтать.

В самых смелых планах Ирины — построить несколько надежных вольеров для крупных животных (каждый год к ней обращаются по поводу раненых медведей, лосей, но разместить их негде), сделать площадку для полетов, открыть небольшой стационар с операционной и рентгеном. Это поможет спасти тех животных, которые погибают в процессе транспортировки в ветклинику.

— У нас очень много интересных планов. Сейчас участвуем в проекте по реинтродукции, то есть занимаемся пополнением редких видов в природе. Мы разводим у себя сов-сипух и готовим их к выпуску. И подобных совместных инициатив с Академией наук, Министерством природных ресурсов немало.

Но на все хотелки пока нет ни средств, ни возможностей — воплотить все это в реальность не позволяет даже территория. Сейчас директор «Сирина» арендует участок у крестьянского хозяйства «Манул». А на чужой земле, согласитесь, полноправным хозяином не стать: нет-нет да и наткнешься на какой-нибудь запрет.

— Мысли о покупке земли появились еще в прошлом году. Но участки таких размеров, которые нам нужны (а это минимум гектар), стоят не меньше $100 000. Мы открыли благотворительный счет, собрали около 82 000 рублей. А потом подскочил курс, эта сумма обесценилась... И мы решили сбор приостановить.

В этом году Ирина возобновила сбор, но уже экстренно: по ее словам, владелец хозяйства намекнул, что продлять договор аренды, истекающий в декабре, он не планирует.

— Я не знаю, с чем это связано: может, с парой конфликтов, которые возникали у нас на бытовой почве, может, с тем, что ему нужна эта территория для своих нужд. Сложно сказать, поменяется ли что-то, но пока мы готовимся к тому, что должны съехать в начале января. Куда — неизвестно. Поэтому мы и хотим закрыть сбор до начала августа, чтобы побороться за один участок, который у нас на примете. Иначе придется потихоньку пристраивать животных и закрываться — искать еще какие-то варианты аренды нет сил. На основной работе я в ковидной бригаде, здесь тоже надо много вопросов постоянно решать. Тяжело разрываться. А так я бы могла переехать на участок вместе с «Сирином», устроилась бы фельдшером в какую-нибудь деревню...

Дмитрий, тот самый собственник хозяйства, уверяет, что центр и всех его обитателей он выселять не собирается:

— Ирину я знаю давно, когда-то она у меня работала. Да, порой возникают спорные моменты, но они решаются. Никто выставлять их не собирается, договор аренды у нас до нового года. А дальше посмотрим: на будущее ведь никто не загадывает. Но мне экономически выгодно, чтобы «Сирин» был здесь (за аренду центр платит 650 рублей в месяц. — Прим. Onliner). Однако они, по-моему, все время ищут новую территорию — им нужно больше места.

---

Позволят ли «Сирину» остаться в деревне Пионино или нет, пока не ясно. Но надеяться на благосклонность судьбы или что-то еще, находясь в вечном состоянии гостя, его сотрудники не хотят. Помочь центру собрать средства на новый дом можно здесь.

---

Наполнители туалетов для животных — пополняйте запасы в Каталоге Onliner

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by